Славный кошак У меня была похожая кошка, звали Бантик. Это из-за белого пятнышка у нее на шее (в то время как все остальное - угольно-черное). Она всегда меня просто поражала. Она была умна, но часто, зная, что ее накажут, проказничала, а потом в покаянии, опустив голову, выслушивала папины нотации. Честно говоря, я до самого конца точно не была уверена в том, как к ней относиться. Она была недоверчивой, осторожной и немножко эгоистичной. А я тогда была совсем ребенком, и поладить с ней было трудно. Мой папа все время ее ругал (когда она заслуживала, конечно), но все равно, когда Бантик вынашивала котят, она все время ходила за ним, упрашивая, чтобы папа помог ей с "убежищем". И никого, кроме него, к себе и своим детям, когда они были еще совсем малышами, не подпускала. А потом у нее был рак груди, и она умерла. Вернее, ее усыпили. Мой папа просто не мог больше смотреть на ее страдания. И когда я вспоминаю об этом, слезы просто текут по щекам. Как, когда ее должны были усыплять, мой папа был с ней рядом. Тот, кто всегда больше всего ее ругал, иногда причинял боль. Он держал ее до самого конца, и она прижималась к его рукам. В конце концов она все-таки осталась любящей.
У меня была похожая кошка, звали Бантик. Это из-за белого пятнышка у нее на шее (в то время как все остальное - угольно-черное). Она всегда меня просто поражала. Она была умна, но часто, зная, что ее накажут, проказничала, а потом в покаянии, опустив голову, выслушивала папины нотации. Честно говоря, я до самого конца точно не была уверена в том, как к ней относиться. Она была недоверчивой, осторожной и немножко эгоистичной. А я тогда была совсем ребенком, и поладить с ней было трудно. Мой папа все время ее ругал (когда она заслуживала, конечно), но все равно, когда Бантик вынашивала котят, она все время ходила за ним, упрашивая, чтобы папа помог ей с "убежищем". И никого, кроме него, к себе и своим детям, когда они были еще совсем малышами, не подпускала.
А потом у нее был рак груди, и она умерла. Вернее, ее усыпили. Мой папа просто не мог больше смотреть на ее страдания. И когда я вспоминаю об этом, слезы просто текут по щекам. Как, когда ее должны были усыплять, мой папа был с ней рядом. Тот, кто всегда больше всего ее ругал, иногда причинял боль. Он держал ее до самого конца, и она прижималась к его рукам. В конце концов она все-таки осталась любящей.
Эхх... навспоминала, глядя на это фото...