СВЕРШИЛОСЬ!
Наконец перед вами сие действо, которого ждали добрых семьдесят с лишним страниц)) Кульминация "Псионика". Ощутите незримую магию органикса!!!
... Интересно, к кому я обращаюсь?
Внимание!
Стандартное предупреждение про кровь, кишки и извращённые хирургические манипуляции. Слабонервным не смотреть.
МногобукавЭнтин долго не мог уснуть ночью, но когда в конце концов уснул, то проспал до самого утра, не просыпаясь. Открыв глаза наутро, он вдруг подумал о том, что это, возможно, его последнее утро… С другой стороны, было также возможно, что наступит и следующий день. День, который изменит его навсегда, принеся долгожданное успокоение. Гармония… Панта снова прикрыл глаза. Ни один день в его жизни не был до этого столь решающим и не приносил с собой столько волнений. Наступил день… его элькса-мутации.
«Я вижу тебя в последний раз, парень» - сказал он своему лохматому отражению в зеркале, когда пришёл в умывальную почистить зубы.
В общей столовой, куда он заглянул на завтрак, Энтин увидел на раздаче Черезу. Девушка оглянулась, встретившись с ним взглядом, и юноша почувствовал, как кровь снова предательски прилила к лицу. «А вдруг она сядет со мной за один столик? – Подумал он, не зная, куда себя деть. – Наверняка она уже заметила, что я её избегаю. Что же я скажу ей?» Вдруг Череза улыбнулась ему, и у панты стало тепло и спокойно на душе. Девушка взяла свой поднос и прошла к одинокому столику в другом конце зала. «Дождись меня. – Произнёс Энтин про себя. – Подожди меня… до завтра».
Когда часы показали десять, он не выдержал и, выключив компьютер, подошёл к зеркалу. Осмотрел зачем-то со всех сторон своё лицо, шею и грудь, поправил волосы. Потом опустился на постель, усмехнулся нервно сам себе и, вскочив, резко вышел из комнаты.
В дверях он сразу столкнулся с Орисом, который как раз собирался к нему зайти. Эльксарим бережно остановил его, придержав за туловище, а потом слегка отстранил и взял панту за руку.
- Привет. – Поздоровался он. – Ты боишься?
Энтин поднял глаза на друга. Его лицо было спокойным и расслабленным, как всегда, бездонные серые глаза – направлены на панту, и одновременно куда-то в вечность…
- Нет. – Произнёс Энтин, глядя в глаза эльксариму. – Уже нет. Пошли?
- Ещё через час, - напомнил ему Орис, но панта уже тащил его за собой по коридору.
- Я лучше там подожду. – Сказал он. – Мне так легче.
Они с эльксаримом подошли к двери, ведущей в предоперационную, и сели в коридоре на лавку. В молчании они просидели двадцать минут – Энтин периодически смотрел на часы. Почему-то говорить совсем не хотелось, хотя казалось бы, это помогло бы отвлечься от волнений… Энтин не хотел отвлекаться. Он думал обо всём, что произошло с ним за последнее время, о том, что привело его сюда, к этой двери в операционную. Он вспоминал свою прежнюю жизнь в Гаттарии: школу, друзей, родителей. И понимал, что никогда больше к ней не вернётся. Ему хотелось вспомнить и прочувствовать всё ещё раз, чтобы потом забыть и не оглядываться, отдаться инстинкту и ни о чём больше не думать… Отдаться инстинкту, который манил и смущал его всё последнее время, отпустить, наконец, свою сущность… Неужели этот день действительно настал?
В этот момент заветная дверь вдруг приоткрылась, и вышел профессор в белом лабораторном халате и перчатках.
- О! Ты уже здесь? – Обратился он к панте. – Как самочувствие?
- Не жалуюсь. – Ответил Энтин, подняв голову.
- Готов… к труду и обороне? – Шутливо улыбнувшись, спросил Эрих.
- А вы сами готовы, профессор? – Улыбнулся панта в ответ.
Кастанеда покачал головой.
- Сейчас, только инструменты принесу, и можем начинать.
Он убежал и скрылся за одной из соседних дверей. Энтин продолжал некоторое время улыбаться ему вслед, но потом улыбка вдруг сползла с его лица.
- Он что, серьёзно? – Спросил он у эльксарима взволнованно. – Ещё же… полчаса!
Но вернувшись с небольшим чемоданчиком, профессор схватил его за руку и целенаправленно потащил в предоперационную. Сопротивляться было поздно, что уж говорить.
- Тут есть душ. – Сказал ему профессор, кивнув на маленькую белую дверь. – Раздевайся и помойся. Хорошо?
Панта кивнул.
- Потом не одевайся, и голышом проходи вот в эту дверь. Не бойся, женщин там нет. – Пошутил профессор, указав на дверь, ведущую в операционную. – Только медицинские ассистенты.
Когда Энтин уже направился, было, в душ, он вдруг остановил его и ещё раз повернул к себе.
- Только серьёзно, всё в порядке? Не простудился, не отравился, не переутомился? – Панта отрицательно помотал головой. – По мониторам проверю. Пошли, Орис.
Когда Энтин вошёл в операционную, профессор сразу кивнул ему на операционный стол, не отрываясь от возни с какими-то приборами. Операционный стол был такой странный, необычной конструкции, с ремнями, торчащими повсюду, и на мгновение у Энтина мелькнула мысль, что он был идиотом, согласившись на всё это. «Ага, это, наверное, специальный ультрасовременный операционный стол повышенной комфортности для проведения операций без наркоза» - Нервно подумал панта. Рядом с этим страшным агрегатом сидел Орис, подняв в ожидании глаза на вошедшего. «Нет. – Решился Энтин, увидев его. – Я должен доверять Кастанеде. Орис доверяет ему. Орис не может меня предать». Он сделал глубокий вдох и, подойдя к столу, занял своё место. Эльксарим принялся застёгивать на нём ремни.
- Не волнуйся, брат. – Произнёс он спокойно. – Я буду рядом.
В предоперационной вдруг послышалась неуклюжая возня, дверь приоткрылась, и из щели показался козырёк зелёной фуражки.
- Пшёл вон! Здесь стерильная зона. – Выкрикнул профессор, и фуражка покорно исчезла.
Не смотря на волнение, Энтин не удержался от улыбки, вспомнив, как профессор с генералом ворчали друг на друга вчера. Наверное, тот уже привык к тому, как рьяно Кастанеда обороняет от него свою территорию. А профессор, должно быть, действительно гений, если ему позволительно так орать на высший командный состав.
- Любопытная Варвара… - Проворчал Эрих себе под нос, заканчивая настраивать приборы.
- Мне немного холодно, - сказал Энтин, поёжившись.
- Это не страшно. – Отозвался профессор. – Скоро будет жарко.
Он окликнул по очереди своих ассистентов, и когда все они подтвердили готовность, достал из настенного шкафчика пузырёк. Потом он взял обыкновенное столовое блюдце и отсыпал на него из пузырька немного серебристого порошка с фиолетовым блеском. Энтин смотрел на порошок, повернув голову на бок, и был не в силах отвести взгляд. Он ощутил влечение, которое сразу показалось ему знакомым. Он вспомнил, как тогда, в тот день в Гаттарии, когда он передумал идти искать военную базу, он поднялся на край обрыва и видел едва заметное на горизонте фиолетовое свечение посреди океана. Такое же свечение исходило от порошка на блюдце, и то же самое чувство заставляло теперь сердце панты биться чаще. Только теперь источник его был ближе, совсем у него под носом…
- Готовность, - скомандовал профессор ассистентам.
- Это эльксаген? – Слегка хриплым от волнения голосом спросил Энтин.
- Он. – Коротко ответил Кастанеда. – Хочешь его?
Он поднёс блюдце к лицу панты, так что вещество оказалось в пределах его досягаемости. Энтин смотрел на порошок безотрывно, но почему-то не решался лизнуть.
- Я правда… могу? Правда, можно? – Спросил он, дрожа от нетерпения.
- Это то, зачем ты здесь. – Сказал Кастанеда.
- Не сдерживайся, брат. Отпусти свои инстинкты и следуй им. Это то, для чего ты был рождён. – Произнёс Орис, и тогда, услышав его слова, Энтин осторожно лизнул порошок.
Конец и решение всех его сомнений, избавление от душевной боли и смятения было перед ним на этом маленьком блюдце. Достаточно слизать его, и всё это навсегда останется позади. Значит ли это, что он выбрал лёгкий путь, тот ли это побег от проблем, о котором говорил Рихард Кастанеда? Энтин больше не думал об этом, когда жадно слизывал с блюдца остатки порошка. Вкус, который он чувствовал на языке, был одновременно незнакомым, странным и приносящим удовлетворение, он отдавал металлом, а крупинки порошка не растворялись во рту и не разжёвывались зубами, и панте приходилось проглатывать их целиком. Профессор поднёс ему стакан холодной воды, чтобы запить.
- Молодец. – Похвалил его он. – Теперь ты в наших руках. Катализатор введён! Всем быть наготове.
Орис взял панту за руку. Профессор отошёл и сосредоточился на приборах. Через несколько минут Энтин поймал себя на том, что не чувствует больше прохлады. Минут через пятнадцать по его телу распространилась волна уже ощутимого жара; сердце учащённо забилось в груди, и стало труднее дышать.
- Инициация. – Объявил следящий за монитором ассистент, прежде чем Энтин успел что-либо сказать профессору сам.
- Хорошо.
Профессор бросил беглый взгляд на панту, который дышал, слегка приоткрыв рот. Жар, охвативший его тело, постепенно перешёл в болезненное жжение, и Энтин закатил глаза. Вскоре он уже чувствовал сильную боль по всему телу, и принялся потихоньку стонать, продолжая часто дышать сквозь зубы. Резь в мышцах стала невыносимой, и он издал крик. Нестерпимо захотелось подвигать конечностями. Панта сократил мышцы, отчего локальная болезненность усилилась на мгновение. Он снова не смог сдержать крик и почувствовал, как на глазах проступают слёзы.
- Секреция вдоль кровотока. – Сообщил ассистент.
Профессор повернулся и погладил Энтина по голове.
- Можешь кричать, - сказал ему он, - это нормально. Не бойся.
- Боже… - Выдавил панта, задыхаясь.
Его тело охватывала непроизвольная дрожь.
- Конденсация неспецифическая. – Произнёс ассистент, сидящий у монитора, по прошествии ещё некоторого времени.
Кастанеда наклонился к экрану и принялся водить мышкой, перемещая и фокусируя изображение. Ничего не найдя, он снова опустился на кресло и сосредоточился на наблюдении за пантой. Лицо его выражало сосредоточенную тревожность. Энтину хотелось провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать эту мучительную режущую боль. Он закатил глаза и принялся напевать слова какой-то современной песни, то потихоньку, то вдруг начиная выкрикивать изломанным голосом отдельные строчки, как зашедшийся от драйва рок-певец. Через некоторое время панта уже явно забыл все слова песни, и принялся орать какие-то бессвязные фразы, одна нелепее и душераздирающее другой. Одного из ассистентов почти что разобрал смех, но оглянувшись через плечо на сурового Кастанеду, он из последних сил сдержаться, опасаясь праведного гнева начальства. В конце концов, панта закашлялся, ощутив резкую боль в груди и в горле. Он почувствовал вкус крови во рту, и концерты пришлось прекратить. Энтина начинало раздражать, что прошло уже, как ему казалось, бессчётное количество времени, а ассистенты продолжали сидеть на своих местах без дела и даже не пытались что-нибудь предпринять, чтобы помочь ему. Только профессор время от времени хватался за мышку, проверяя что-то на экране монитора, и с каждым разом всё больше хмурился. Панта чувствовал, что слабеет.
- Долго… ещё? – Хрипло спросил он у профессора. – Мне больно дышать.
Кастанеда ласково провёл рукой по его волосам и снова подвинулся к монитору наблюдения.
- По-прежнему ничего? – Спросил он у сидящего за ним ассистента.
Тот развёл руками и отрицательно покачал головой.
- Мы не можем больше ждать. Концентрация металла завышена, и повреждение в его лёгких уже заметно. – Начал рассуждать профессор приглушённым голосом. – У мальчика достаточный потенциал, просто он немного слишком взрослый. Ему нужен стимул. Как насчёт вот этой области? – Он очертил пальцем зону на экране. – Вам не кажется, что здесь что-то есть?
Ассистент пригляделся, приблизив изображение мышкой.
- Похоже… Но оно, вроде, растворяется… Или нет. Тут непонятно, профессор. Мы не можем сказать, специфика это, или нет.
- Должна быть специфика… - Процедил Эрих, прикусив ноготь на пальце. – Эта картина… Должна быть!
- Хотите сказать, что вы собираетесь ввести горячий расплав прямо ему в мозг?! – Выпучил глаза ассистент. – Но это убийство!
- Тщ-щ-щ… - Зашипел на него профессор и показал количество, сделав щёлку между большим и указательным пальцами. – Чуть-чуть. Не в мозг, а вот сюда…
- Что значит «чуть-чуть»?! Как вы вообще собираетесь попасть в полость мозга? – Запротестовал ассистент шёпотом.
В ответ на этот вопрос профессор взял что-то из раскрытого чемоданчика с инструментами и молча показал ему.
- Это просто безумие! – Воскликнул тот возмущённо. – Вы в своём уме?!
- Тщ-щ-щ…
- Что там? … - Послышался сзади слабый взволнованный голос панты. – Что случилось? …
Профессор поднялся с кресла и подошёл к операционному столу. Глядя в монитор, он провёл пальцем по лбу Энтина, будто ища там какую-то определённую точку.
- Здесь.
Выбрав место, он сделал знак рукой свободному ассистенту.
- Радон!
Тот передал профессору газовый баллон, и Эрих сразу приложил маску к лицу панты. Приятное, пьянящее ощущение от вдыхания газа немного оттеснило его боль. Тем временем Кастанеда велел эльксариму держать его голову и поднял руку с лазерным скальпелем наготове.
- Что… - Невнятно пробормотал Энтин, опьянённый проникающей в тело радиацией. – Что он там делает? Орис? Что вы делаете? …
Он почувствовал небольшую боль и поднял глаза на эльксарима, но тот молчал. Энтину стало не по себе. Но в этот момент Кастанеда отвлёкся от своего занятия, наклонился и заглянул ему в глаза.
- У нас всё идёт не очень хорошо, - тихо, мягким голосом объяснил он. – Очаги конденсации никак не хотят формироваться, хотя прошло много времени. Поэтому вот этот показатель плохой, - он кивнул на экран прибора, но Энтин не мог его видеть, потому что эльксарим продолжал держать его голову, - и твои жизненно важные органы могут пострадать. Так что, я сейчас попытаюсь кое-что сделать, чтобы спасти тебе жизнь, хорошо?
Панта смотрел на него снизу вверх расширившимися глазами, как цыплёнок на змею. Снова включив лазерный скальпель, Эрих продолжил постепенно углублять отверстие в черепе панты, безотрывно, сосредоточенно глядя на экран большого монитора. Как только лазерное лезвие слегка коснулось внутренней оболочки мозга, Энтин вздрогнул, и Кастанеда резко выключил скальпель, нажав на кнопку. Отверстие было столь узким, что его почти не было заметно снаружи; его диаметра должно было хватить лишь для того, чтобы вставить иглу. Развернувшись, профессор взял с поддона самый маленький шприц и, погрузив его иглу в ванну с горячим расплавом каталита, набрал в него совсем немного, не больше ста микролитров, сплава. Затем он снова вернулся к панте и, отслеживая свои действия на мониторе, осторожно ввёл иглу в только что проделанное отверстие в его черепе. Заливать расплав нужно было медленно, чтобы свести к минимуму повреждение коры головного мозга.
В следующее мгновение раздался изломанный, пронзительный вопль панты. Его лицо резко побледнело и вытянулось, глаза расширились настолько, что казалось, вот-вот вылезут из орбит. Крик перешёл в осиплые стоны. Резко вытащив шприц, Эрих бросился к монитору, лихорадочно шевельнул мышкой и облегчённо вздохнул.
- Всё нормально, ничего серьёзного. – Произнёс он. – Просто шок.
Энтина вырвало. Орис успел приподнять на его лице маску, и пока ассистент-помощник очищал от рвоты его рот, эльксарим наклонился, коснувшись лбом головы Энтина, и принялся поглаживать его затылок, нежно массируя кожу. Панта продолжал хрипло стонать, его тело била сильная дрожь. Сознание начало ему изменять, но всё же, он продолжал чувствовать боль и слышал, как эльксарим шепчет ему на ухо:
- Не бойся, всё в порядке… Всё в порядке…
- Орис… - Дрожащим голосом позвал он.
- Я здесь.
Он хотел, было, спросить, что с ним случилось, но почему-то не смог говорить. Мысли путались у него в голове, а язык отказывался его слушаться.
- Не волнуйся, тебе не надо ничего говорить. – Произнёс Орис, как будто прочитав его мысли. – Просто функционируй. И всё.
Энтин закрыл глаза и попытался расслабиться, но это было очень непросто: ему по-прежнему было больно дышать, резь в мышцах не проходила, хотя в том состоянии, в каком он находился сейчас, он обращал на неё мало внимания; его сильно трясло, и спазмы становились всё сильнее и болезненней. Но мучительней всего было то, что боль в месте операции, ослабевшая, было, ненадолго, вдруг резко усилилась и вскоре стала совсем невыносимой, даже несмотря на вдыхание радиоактивного газа. Энтину казалось, что его голова вот-вот взорвётся. Он издал надрывный крик, и больше не смог перестать кричать, успевая только делать судорожный вдох между спазмами, сжимавшими периодически его грудь.
- Псионная сеть, псионная сеть! – Оживлённо воскликнул ассистент, тыкая пальцем в экран мониторинга.
Профессор улыбнулся и торжествующе ударил кулаком по столу.
- Вот! Мы с тобой были правы, Орис! – Он оглянулся через плечо на эльксарима, который массировал сведённые судорогой мышцы панты, пытаясь ослабить его боль.
- Конденсация на затравке чёткая! – Радостно воскликнул ассистент. – Каталит в крови – в пределах нормы!
- Храни Господь Эриха Кастанеду! – Произнёс другой медик, и все дружно зааплодировали профессору.
- Кто-нибудь, убейте меня-а-а!!! – Раздался посреди всеобщего ликования надрывный крик панты.
Лицо профессора снова сделалось серьёзным.
- Работать! – Прикрикнул он на подчинённых и, приблизившись к операционному столу, ласково приобнял Энтина за плечи. – Молодец! Хороший мальчик!
Панта кричал и изгибал своё тело дугой от боли. Державшие его ремни натягивались при каждом конвульсивном движении.
- Профессор!! А-а-а!! Пожалуйста… Спасите! … Остановите это, всё равно как!!
- Не бойся, всё идёт нормально. – Произнёс эльксарим, попытавшись его успокоить.
Но Энтин вдруг повернул к нему взгляд расширившихся, наполненных слезами, полубезумных глаз и крепко схватил его за запястье рукой, которая почему-то оказалась свободной от ремней иммобилизации.
- В каком месте?!! – Болезненно прокричал он.
Эльксарим посмотрел на свою пережатую конечность, и сразу снова перевёл взгляд на лицо панты.
- Упс! – Заметил ситуацию профессор. – У нас небольшая авария. Давай-ка, Орис…
Он замолчал, увидев, что эльксарим знаком просит его подождать. Не обращая совершенно никакого внимания на то, что оказался схвачен, Орис наклонился ниже над Энтином и произнёс сосредоточенно:
- Пожалуйста, не сопротивляйся. Не пытайся противиться тому, что чувствуешь. Твои системы развиваются нормально. Пожалуйста, доверяй мне, брат – так надо.
В этих словах, в глазах эльксарима, склонившегося над ним, Энтин уловил вдруг что-то, что заставило его, несмотря на нестерпимую боль, на скрутившие тело мучительные спазмы, ощутить вдруг какое-то странное чувство, похожее на вину перед ним. Он захотел, было, отпустить руку эльксарима, но не смог сделать это из-за спазма и почувствовал из-за этого досаду. Странное чувство усилилось, не найдя выхода в действии.
- Прости меня, Орис. – Всхлипнув, произнёс панта. – Просто… мне очень больно. Прости…
- Почему ты извиняешься передо мной? – Сосредоточенно спросил эльксарим и, проследив направление взгляда Энтина, улыбнулся ему мягко. – Это? Не волнуйся, я не повреждён.
Он спокойно и с лёгкостью освободил свою руку и придержал конечность панты, пока профессор закреплял её запасными ремнями.
Энтин зажмурил глаза, издав протяжный, хриплый стон. Не сопротивляться… Позволить этой боли заполнить всё своё сознание, отдаться на растерзание стремительным переменам, несущим с собой… перерождение. Никогда в своей жизни панта не чувствовал такой боли, он даже не мог себе представить, что такая боль существует, и человек может вынести её, находясь в сознании. Он не мог больше контролировать своё тело, которое билось в конвульсиях, страшно рискуя порвать ремни иммобилизации во второй раз – панта просто ничего не мог с этим поделать. И он решил отдаться. Не сопротивляться. Не пытаться ничего контролировать. Поступить так, как сказал ему Орис. Сделать это оказалось не так сложно, если отбросить страх. Присутствие эльксарима рядом, которое панта чувствовал всем существом, помогло ему в этом.
Орис прижал ладонь ко лбу Энтина, чтобы ослабить боль в воспалённых мозговых оболочках.
- Как там? – Спросил профессор, повернувшись к ассистентам, когда закончил закреплять ремни.
- Формирование псионной сети проходит стабильно. – Ассистент пошевелил мышкой, вглядываясь в изображение на экране. – Посмотрите, профессор!
- Что, новый очаг?
- Нет. Похоже, здесь уже сеть подкачки. Видите? – Он провёл курсором, показывая какое-то образование. – Формируется довольно быстро.
- Да. Хорошее развитие. – Оценил Кастанеда. – Интенсивное. Отличная псионная мощность будет у мальчика. Всё ещё никаких новых очагов?
Он присел рядом с ассистентом, и они вместе принялись искать, перемещая изображение на экране.
- Ничего. – Виновато развёл руками ассистент.
Профессор нахмурился и, взявшись за мышку, вернул изображение в лобную область головы.
- Зачаток для блокатора есть только спереди, вот здесь, куда я вводил расплав. – Он очертил область на экране. – Мы не знаем, как его вести назад, там ещё всё чисто. Если прикинуть на глаз, рискуем промахнуться мимо конфигурации.
- Может, тогда подождать? – Предложил ассистент несмело.
- Черевато.
Будто желая проверить что-то, Кастанеда обернулся через плечо на эльксарима с пантой и окликнул первого.
- Орис?
Глаза панты были широко раскрыты, лицо вытянулось; он часто дышал, издавая время от времени тихие стоны. Эльксарим сидел совершенно неподвижно, склонившись над ним с приоткрытым ртом и, не моргая, глядел ему прямо в глаза. Увидев это, профессор вскочил со своего места.
- Орис! – Крикнул он громче.
Эльксарим не отвечал и никак не реагировал.
- Орис! Нет, только не это.
Стараясь не смотреть в глаза Энтину, Кастанеда подбежал и резко встряхнул эльксарима за плечи.
- Орис!
Внезапно лицо последнего исказилось болью. Он схватился обеими руками за голову, выйдя из гипнотического транса, и, вскрикнув, упал на пол. Не обращая на это внимания, профессор сразу вытащил из ящика стола лоскут ткани и закрыл им глаза псионика, зацепив ткань за специальные крючки по бокам от его головы.
- У нас протечка! – Раздосадовано крикнул он. – Какой тут подождать, нужно срочно ставить блокаторы! Иначе мы потеряем нашего псионика.
Договаривая, он уже вычерчивал на планшете чертёж, щурясь время от времени в сторону экрана мониторинга. За край операционного стола ухватилась рука, эльксарим с трудом поднялся и помотал головой.
- Ты в порядке, Орис? – Спросил у него Кастанеда, не отвлекаясь от своего чертежа.
- Да. – Ответил эльксарим, снова заняв своё место. – Пожалуйста, не рассказывайте ему об этом случае.
Профессор понимающе улыбнулся.
- Конечно.
- И что они так кричат? Мозг же не болит. – Послышался сзади голос одного из ассистентов, когда Кастанеда передавал планшет людям, ответственным за выплавку.
Эрих бросил на него полный гневного презрения взгляд.
- Чтоб тебе так не болело! – В сердцах воскликнул он. – Умник!
Он велел свободному ассистенту сбрить волосы на голове у панты, а потом подошёл к нему и, наклонившись, прошептал ему на ухо:
- Энтин, закрой глаза.
Юноша запрокинул голову в спазме, но повязка всё ещё прикрывала область его глаз. Его лицо было бледным и влажным от пота.
- Это не уменьшит утечку, но зато глаза потом не будут болеть. – Посоветовал Кастанеда, надевая перчатки. – Не волнуйся, скоро будет легче. Уже скоро. О!
Ассистент передал ему в руки ещё горячую деталь, напоминающую по форме половину обода. Схватив со стола скальпель, профессор быстрым движением надрезал кожу на лбу панты и плотно приложил деталь к области разреза. Энтин резко дёрнулся и закричал от боли.
- Это имплантант, всё в порядке. – Сказал ему Орис, держа голову панты неподвижной.
Перевернув его лицом вниз, они проделали такую же операцию со стороны затылка, и две половины металлического обода соединились в височной части головы псионика. Закончив операцию, профессор резко обернулся и замер, уставив взгляд на экран прибора, регистрирующего жизненные показатели. Его взгляд был направлен на последнее периодически колеблющееся значение.
- Успешно, - выдохнул он, наконец.
Не прерываясь, он схватил планшет и начал вычерчивать чертёж для следующего блокатора, уловив примерные очертания на экране монитора.
- Подсоединился, профессор! – Сообщил ассистент, указав мышью что-то на внутренней границе уже установленного элемента.
Кастанеда молча кивнул и снова передал планшет с готовым чертежом. Аналогичным образом был изготовлен и установлен второй блокирующий имплант, напоминающий шапочку. Он закрывал небольшую область вокруг макушки панты. Энтин был уже очень слаб. Он часто дышал через приоткрытый рот, и даже перестал стонать, несмотря на то, что должен был всё ещё испытывать боль. Орис держал его руку в своей, и панта слегка шевелил пальцами время от времени. Бездонные глаза эльксарима были устремлены в пространство. Лишь он один сохранял спокойствие из всех, присутствующих в операционной.
- Он всё ещё протекает. – Сказал ассистент мониторинга.
Кастанеда нахмурился. Снова пододвинувшись к экрану, он взял в руку мышь.
- Нужен ещё один? – Высказал он догадку.
- У Черезы был всего один, который сверху, да? – Переспросил ассистент.
- Его мощность значительно выше, чем у неё. Нет ничего удивительного. – Профессор нервно прикусил ноготь. – Только вот я совсем ничего не вижу. Никаких следов. Предположить разве что, что он должен находиться точно посередине между крайними… Но это пальцем в небо!
Он отошёл от приборов и потрогал холодную руку панты. Кинул взгляд на его жизненные показатели.
- Ты! Укрепляющий раствор через капельницу, - скомандовал он ассистенту-помощнику.
- Просто глюкозу или номер четыре? – Встрепенувшись, переспросил тот.
- Номер шестнадцать. – Ответил Кастанеда задумчиво.
«Только держись», - подумал он про себя, не решившись почему-то произнести это вслух.
- Профессор, - заговорил вдруг следящий за монитором.
Кастанеда обернулся, и в его глазах проявилась такая надежда, что ассистент слегка смутился под этим взглядом.
- Это не оно? – Несмело пробормотал он, показывая область на экране.
- Ммм… Не знаю. – Поморщился профессор.
Он поправил капельницу, которую только что поставил помощник, и снова взялся за планшет. Что-то начертив, он кинул его ассистентам со словами:
- Попробуем так.
Но через пару минут после того, как деталь была установлена в нужную область, последний нестабильный показатель вдруг заметно подскочил и продолжил неуклонно возрастать.
- Ой-ой-ой-ой-ой! – Обеспокоено произнёс Кастанеда.
Быстро схватив со стола лазерный скальпель, он аккуратно надрезал только что установленный ободок в двух местах и с силой оторвал получившиеся половинки руками. Панта издал приглушённый стон сквозь зубы. На его голове осталась кровоточащая рана.
- Промазал… - Пробормотал Кастанеда, выкинув половинки в ванну с расплавом и устало опустившись на стул. – Прости. Прости…
Он сгорбился и опустил голову, прикрыв рот тыльной стороной руки. Ассистенты смотрели на него с сочувствием. Воцарилось удручённое молчание.
- Профессор, - произнёс вдруг Орис, - успокойтесь.
Кастанеда обернулся в его сторону, а потом выпрямился и глубоко вздохнул.
- Что такое, Орис?
Эльксарим жестом пригласил его наклониться поближе к панте, будто собираясь показать ему что-то.
- Вот здесь прижилось. – Произнёс он чётко, поведя пальцем над нижним краем раны на лбу у Энтина. – Вот здесь должен быть верхний край импланта.
- Правда. – Заметил профессор, прищурившись. – Господи, спасибо, Орис.
- Найдите нижний край, и вы сможете поставить последний блокатор. – Сказал эльксарим, будто желая его подбодрить.
Сказав так, он снова наклонился над пантой, коснувшись головой его израненного лба. А Кастанеда вернулся к прочёсыванию экрана мониторинга. Через десять минут Энтину был успешно установлен третий псионный блокатор. Нужный ободок оказался чуть ниже и слегка тоньше, чем тот, что профессор пытался поставить сначала. Он лишь совсем немного промахнулся мимо индивидуальной конфигурации эльксарима. Утечка энергии была полностью остановлена. Панта был жив. С каждым движением его грудной клетки Эрих чувствовал всё большее облегчение, хотя тревожность не оставляла его до конца.
- Выходы внешней подкачки, - сообщил ассистент мониторинга, - на спине, четыре штуки. Как будем делать?
- Сейчас придумаю. – Отозвался профессор.
Когда все операции имплантирования были закончены, Кастанеда присел, чтобы отдохнуть. Энтину уже освободили глаза. Время от времени он приоткрывал их, но тут же закрывал снова, чувствуя усталость. После перенесённых мучений он уже плохо представлял себе, что происходит. Боль в теле значительно уменьшилась, сильно болела только голова. Сознание его было опустошено: никаких мыслей, никаких эмоций. Энтину вдруг страшно захотелось уснуть… Осознав вдруг, что с ним довольно давно не производили никаких манипуляций, он приоткрыл, было, рот, чтобы спросить, всё ли уже позади, но в этот момент его глаза закатились, и голова бессильно упала на клеёнку.
- Потерял сознание. – Сообщил Орис, заметив это.
- Заканчиваем потихоньку. – Скомандовал профессор и снял маску с лица юноши.
Ассистенты оживлённо зашептались между собой. Один из них подошёл и, удивлённо осмотрев тело Энтина, провёл пальцем вдоль сеточки тонких, похожих на капилляры, проводов, видневшихся под кожей у него на руке.
- Что это у него? – Спросил он.
- Сеть подкачки, что ли? – Неуверенно предположил коллега.
- Ни фига себе – её разве должно быть вот так видно? Смотри – по всему телу! – Воскликнул первый.
- Мощная просто. – Объяснил Кастанеда, оглянувшись через плечо на псионика.
Он вдруг схватил за ворот халата ассистента, того самого, который рассердил его во время эксперимента, и подтащил его к экрану мониторинга.
- Умник, - обратился он к бедняге, - покажи, где у нашего эльксарима псионная сеть.
Тот указал область на экране дрожащим пальцем.
- А какие ткани вокруг неё находятся?
Ассистент что-то невнятно пробормотал в ответ.
- Мозговые оболочки! – Повторил Кастанеда, повысив голос. – А тебе известно, что эти ткани крайне чувствительны?!
Незадачливый ассистент испуганно вжал голову в плечи.
- Ну, я же простой ассистент, я не знал… - Пробормотал он.
- Не слышал о таком правиле? Не знаешь – помалкивай лучше! – Отчитал его профессор. – А то ляпнешь подобное ещё раз – будешь простым дворником! Листочки, вон, мести перед базой. Понятно?! Отсоединять, - скомандовал он ассистенту мониторинга, оставив беднягу едва не плачущим от испуга.
Когда Орис взял Энтина на руки, и они вместе с Кастанедой покинули операционную, коллега ободряюще похлопал перепуганного ассистента по плечу.
- Не дрейфь.
- Что он так на меня взъелся? Я разве что-то такое сказал? – Произнёс тот обиженно.
Двое других засмеялись.
- Что, попало тебе?
- Ты ещё не в курсе: лучше при нём ничего крамольного о пантах и эльксах не говорить – это ему как красная тряпка на быка. – Объяснил ему один из коллег.
- Злой он какой-то у вас… - Пробормотал провинившийся.
- Наоборот, - добродушно улыбнулся коллега, - добрый. Любит он их слишком. Вот и волнуется, чтобы их не обижали.
Наконец перед вами сие действо, которого ждали добрых семьдесят с лишним страниц)) Кульминация "Псионика". Ощутите незримую магию органикса!!!
... Интересно, к кому я обращаюсь?
Внимание!
Стандартное предупреждение про кровь, кишки и извращённые хирургические манипуляции. Слабонервным не смотреть.
МногобукавЭнтин долго не мог уснуть ночью, но когда в конце концов уснул, то проспал до самого утра, не просыпаясь. Открыв глаза наутро, он вдруг подумал о том, что это, возможно, его последнее утро… С другой стороны, было также возможно, что наступит и следующий день. День, который изменит его навсегда, принеся долгожданное успокоение. Гармония… Панта снова прикрыл глаза. Ни один день в его жизни не был до этого столь решающим и не приносил с собой столько волнений. Наступил день… его элькса-мутации.
«Я вижу тебя в последний раз, парень» - сказал он своему лохматому отражению в зеркале, когда пришёл в умывальную почистить зубы.
В общей столовой, куда он заглянул на завтрак, Энтин увидел на раздаче Черезу. Девушка оглянулась, встретившись с ним взглядом, и юноша почувствовал, как кровь снова предательски прилила к лицу. «А вдруг она сядет со мной за один столик? – Подумал он, не зная, куда себя деть. – Наверняка она уже заметила, что я её избегаю. Что же я скажу ей?» Вдруг Череза улыбнулась ему, и у панты стало тепло и спокойно на душе. Девушка взяла свой поднос и прошла к одинокому столику в другом конце зала. «Дождись меня. – Произнёс Энтин про себя. – Подожди меня… до завтра».
Когда часы показали десять, он не выдержал и, выключив компьютер, подошёл к зеркалу. Осмотрел зачем-то со всех сторон своё лицо, шею и грудь, поправил волосы. Потом опустился на постель, усмехнулся нервно сам себе и, вскочив, резко вышел из комнаты.
В дверях он сразу столкнулся с Орисом, который как раз собирался к нему зайти. Эльксарим бережно остановил его, придержав за туловище, а потом слегка отстранил и взял панту за руку.
- Привет. – Поздоровался он. – Ты боишься?
Энтин поднял глаза на друга. Его лицо было спокойным и расслабленным, как всегда, бездонные серые глаза – направлены на панту, и одновременно куда-то в вечность…
- Нет. – Произнёс Энтин, глядя в глаза эльксариму. – Уже нет. Пошли?
- Ещё через час, - напомнил ему Орис, но панта уже тащил его за собой по коридору.
- Я лучше там подожду. – Сказал он. – Мне так легче.
Они с эльксаримом подошли к двери, ведущей в предоперационную, и сели в коридоре на лавку. В молчании они просидели двадцать минут – Энтин периодически смотрел на часы. Почему-то говорить совсем не хотелось, хотя казалось бы, это помогло бы отвлечься от волнений… Энтин не хотел отвлекаться. Он думал обо всём, что произошло с ним за последнее время, о том, что привело его сюда, к этой двери в операционную. Он вспоминал свою прежнюю жизнь в Гаттарии: школу, друзей, родителей. И понимал, что никогда больше к ней не вернётся. Ему хотелось вспомнить и прочувствовать всё ещё раз, чтобы потом забыть и не оглядываться, отдаться инстинкту и ни о чём больше не думать… Отдаться инстинкту, который манил и смущал его всё последнее время, отпустить, наконец, свою сущность… Неужели этот день действительно настал?
В этот момент заветная дверь вдруг приоткрылась, и вышел профессор в белом лабораторном халате и перчатках.
- О! Ты уже здесь? – Обратился он к панте. – Как самочувствие?
- Не жалуюсь. – Ответил Энтин, подняв голову.
- Готов… к труду и обороне? – Шутливо улыбнувшись, спросил Эрих.
- А вы сами готовы, профессор? – Улыбнулся панта в ответ.
Кастанеда покачал головой.
- Сейчас, только инструменты принесу, и можем начинать.
Он убежал и скрылся за одной из соседних дверей. Энтин продолжал некоторое время улыбаться ему вслед, но потом улыбка вдруг сползла с его лица.
- Он что, серьёзно? – Спросил он у эльксарима взволнованно. – Ещё же… полчаса!
Но вернувшись с небольшим чемоданчиком, профессор схватил его за руку и целенаправленно потащил в предоперационную. Сопротивляться было поздно, что уж говорить.
- Тут есть душ. – Сказал ему профессор, кивнув на маленькую белую дверь. – Раздевайся и помойся. Хорошо?
Панта кивнул.
- Потом не одевайся, и голышом проходи вот в эту дверь. Не бойся, женщин там нет. – Пошутил профессор, указав на дверь, ведущую в операционную. – Только медицинские ассистенты.
Когда Энтин уже направился, было, в душ, он вдруг остановил его и ещё раз повернул к себе.
- Только серьёзно, всё в порядке? Не простудился, не отравился, не переутомился? – Панта отрицательно помотал головой. – По мониторам проверю. Пошли, Орис.
Когда Энтин вошёл в операционную, профессор сразу кивнул ему на операционный стол, не отрываясь от возни с какими-то приборами. Операционный стол был такой странный, необычной конструкции, с ремнями, торчащими повсюду, и на мгновение у Энтина мелькнула мысль, что он был идиотом, согласившись на всё это. «Ага, это, наверное, специальный ультрасовременный операционный стол повышенной комфортности для проведения операций без наркоза» - Нервно подумал панта. Рядом с этим страшным агрегатом сидел Орис, подняв в ожидании глаза на вошедшего. «Нет. – Решился Энтин, увидев его. – Я должен доверять Кастанеде. Орис доверяет ему. Орис не может меня предать». Он сделал глубокий вдох и, подойдя к столу, занял своё место. Эльксарим принялся застёгивать на нём ремни.
- Не волнуйся, брат. – Произнёс он спокойно. – Я буду рядом.
В предоперационной вдруг послышалась неуклюжая возня, дверь приоткрылась, и из щели показался козырёк зелёной фуражки.
- Пшёл вон! Здесь стерильная зона. – Выкрикнул профессор, и фуражка покорно исчезла.
Не смотря на волнение, Энтин не удержался от улыбки, вспомнив, как профессор с генералом ворчали друг на друга вчера. Наверное, тот уже привык к тому, как рьяно Кастанеда обороняет от него свою территорию. А профессор, должно быть, действительно гений, если ему позволительно так орать на высший командный состав.
- Любопытная Варвара… - Проворчал Эрих себе под нос, заканчивая настраивать приборы.
- Мне немного холодно, - сказал Энтин, поёжившись.
- Это не страшно. – Отозвался профессор. – Скоро будет жарко.
Он окликнул по очереди своих ассистентов, и когда все они подтвердили готовность, достал из настенного шкафчика пузырёк. Потом он взял обыкновенное столовое блюдце и отсыпал на него из пузырька немного серебристого порошка с фиолетовым блеском. Энтин смотрел на порошок, повернув голову на бок, и был не в силах отвести взгляд. Он ощутил влечение, которое сразу показалось ему знакомым. Он вспомнил, как тогда, в тот день в Гаттарии, когда он передумал идти искать военную базу, он поднялся на край обрыва и видел едва заметное на горизонте фиолетовое свечение посреди океана. Такое же свечение исходило от порошка на блюдце, и то же самое чувство заставляло теперь сердце панты биться чаще. Только теперь источник его был ближе, совсем у него под носом…
- Готовность, - скомандовал профессор ассистентам.
- Это эльксаген? – Слегка хриплым от волнения голосом спросил Энтин.
- Он. – Коротко ответил Кастанеда. – Хочешь его?
Он поднёс блюдце к лицу панты, так что вещество оказалось в пределах его досягаемости. Энтин смотрел на порошок безотрывно, но почему-то не решался лизнуть.
- Я правда… могу? Правда, можно? – Спросил он, дрожа от нетерпения.
- Это то, зачем ты здесь. – Сказал Кастанеда.
- Не сдерживайся, брат. Отпусти свои инстинкты и следуй им. Это то, для чего ты был рождён. – Произнёс Орис, и тогда, услышав его слова, Энтин осторожно лизнул порошок.
Конец и решение всех его сомнений, избавление от душевной боли и смятения было перед ним на этом маленьком блюдце. Достаточно слизать его, и всё это навсегда останется позади. Значит ли это, что он выбрал лёгкий путь, тот ли это побег от проблем, о котором говорил Рихард Кастанеда? Энтин больше не думал об этом, когда жадно слизывал с блюдца остатки порошка. Вкус, который он чувствовал на языке, был одновременно незнакомым, странным и приносящим удовлетворение, он отдавал металлом, а крупинки порошка не растворялись во рту и не разжёвывались зубами, и панте приходилось проглатывать их целиком. Профессор поднёс ему стакан холодной воды, чтобы запить.
- Молодец. – Похвалил его он. – Теперь ты в наших руках. Катализатор введён! Всем быть наготове.
Орис взял панту за руку. Профессор отошёл и сосредоточился на приборах. Через несколько минут Энтин поймал себя на том, что не чувствует больше прохлады. Минут через пятнадцать по его телу распространилась волна уже ощутимого жара; сердце учащённо забилось в груди, и стало труднее дышать.
- Инициация. – Объявил следящий за монитором ассистент, прежде чем Энтин успел что-либо сказать профессору сам.
- Хорошо.
Профессор бросил беглый взгляд на панту, который дышал, слегка приоткрыв рот. Жар, охвативший его тело, постепенно перешёл в болезненное жжение, и Энтин закатил глаза. Вскоре он уже чувствовал сильную боль по всему телу, и принялся потихоньку стонать, продолжая часто дышать сквозь зубы. Резь в мышцах стала невыносимой, и он издал крик. Нестерпимо захотелось подвигать конечностями. Панта сократил мышцы, отчего локальная болезненность усилилась на мгновение. Он снова не смог сдержать крик и почувствовал, как на глазах проступают слёзы.
- Секреция вдоль кровотока. – Сообщил ассистент.
Профессор повернулся и погладил Энтина по голове.
- Можешь кричать, - сказал ему он, - это нормально. Не бойся.
- Боже… - Выдавил панта, задыхаясь.
Его тело охватывала непроизвольная дрожь.
- Конденсация неспецифическая. – Произнёс ассистент, сидящий у монитора, по прошествии ещё некоторого времени.
Кастанеда наклонился к экрану и принялся водить мышкой, перемещая и фокусируя изображение. Ничего не найдя, он снова опустился на кресло и сосредоточился на наблюдении за пантой. Лицо его выражало сосредоточенную тревожность. Энтину хотелось провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать эту мучительную режущую боль. Он закатил глаза и принялся напевать слова какой-то современной песни, то потихоньку, то вдруг начиная выкрикивать изломанным голосом отдельные строчки, как зашедшийся от драйва рок-певец. Через некоторое время панта уже явно забыл все слова песни, и принялся орать какие-то бессвязные фразы, одна нелепее и душераздирающее другой. Одного из ассистентов почти что разобрал смех, но оглянувшись через плечо на сурового Кастанеду, он из последних сил сдержаться, опасаясь праведного гнева начальства. В конце концов, панта закашлялся, ощутив резкую боль в груди и в горле. Он почувствовал вкус крови во рту, и концерты пришлось прекратить. Энтина начинало раздражать, что прошло уже, как ему казалось, бессчётное количество времени, а ассистенты продолжали сидеть на своих местах без дела и даже не пытались что-нибудь предпринять, чтобы помочь ему. Только профессор время от времени хватался за мышку, проверяя что-то на экране монитора, и с каждым разом всё больше хмурился. Панта чувствовал, что слабеет.
- Долго… ещё? – Хрипло спросил он у профессора. – Мне больно дышать.
Кастанеда ласково провёл рукой по его волосам и снова подвинулся к монитору наблюдения.
- По-прежнему ничего? – Спросил он у сидящего за ним ассистента.
Тот развёл руками и отрицательно покачал головой.
- Мы не можем больше ждать. Концентрация металла завышена, и повреждение в его лёгких уже заметно. – Начал рассуждать профессор приглушённым голосом. – У мальчика достаточный потенциал, просто он немного слишком взрослый. Ему нужен стимул. Как насчёт вот этой области? – Он очертил пальцем зону на экране. – Вам не кажется, что здесь что-то есть?
Ассистент пригляделся, приблизив изображение мышкой.
- Похоже… Но оно, вроде, растворяется… Или нет. Тут непонятно, профессор. Мы не можем сказать, специфика это, или нет.
- Должна быть специфика… - Процедил Эрих, прикусив ноготь на пальце. – Эта картина… Должна быть!
- Хотите сказать, что вы собираетесь ввести горячий расплав прямо ему в мозг?! – Выпучил глаза ассистент. – Но это убийство!
- Тщ-щ-щ… - Зашипел на него профессор и показал количество, сделав щёлку между большим и указательным пальцами. – Чуть-чуть. Не в мозг, а вот сюда…
- Что значит «чуть-чуть»?! Как вы вообще собираетесь попасть в полость мозга? – Запротестовал ассистент шёпотом.
В ответ на этот вопрос профессор взял что-то из раскрытого чемоданчика с инструментами и молча показал ему.
- Это просто безумие! – Воскликнул тот возмущённо. – Вы в своём уме?!
- Тщ-щ-щ…
- Что там? … - Послышался сзади слабый взволнованный голос панты. – Что случилось? …
Профессор поднялся с кресла и подошёл к операционному столу. Глядя в монитор, он провёл пальцем по лбу Энтина, будто ища там какую-то определённую точку.
- Здесь.
Выбрав место, он сделал знак рукой свободному ассистенту.
- Радон!
Тот передал профессору газовый баллон, и Эрих сразу приложил маску к лицу панты. Приятное, пьянящее ощущение от вдыхания газа немного оттеснило его боль. Тем временем Кастанеда велел эльксариму держать его голову и поднял руку с лазерным скальпелем наготове.
- Что… - Невнятно пробормотал Энтин, опьянённый проникающей в тело радиацией. – Что он там делает? Орис? Что вы делаете? …
Он почувствовал небольшую боль и поднял глаза на эльксарима, но тот молчал. Энтину стало не по себе. Но в этот момент Кастанеда отвлёкся от своего занятия, наклонился и заглянул ему в глаза.
- У нас всё идёт не очень хорошо, - тихо, мягким голосом объяснил он. – Очаги конденсации никак не хотят формироваться, хотя прошло много времени. Поэтому вот этот показатель плохой, - он кивнул на экран прибора, но Энтин не мог его видеть, потому что эльксарим продолжал держать его голову, - и твои жизненно важные органы могут пострадать. Так что, я сейчас попытаюсь кое-что сделать, чтобы спасти тебе жизнь, хорошо?
Панта смотрел на него снизу вверх расширившимися глазами, как цыплёнок на змею. Снова включив лазерный скальпель, Эрих продолжил постепенно углублять отверстие в черепе панты, безотрывно, сосредоточенно глядя на экран большого монитора. Как только лазерное лезвие слегка коснулось внутренней оболочки мозга, Энтин вздрогнул, и Кастанеда резко выключил скальпель, нажав на кнопку. Отверстие было столь узким, что его почти не было заметно снаружи; его диаметра должно было хватить лишь для того, чтобы вставить иглу. Развернувшись, профессор взял с поддона самый маленький шприц и, погрузив его иглу в ванну с горячим расплавом каталита, набрал в него совсем немного, не больше ста микролитров, сплава. Затем он снова вернулся к панте и, отслеживая свои действия на мониторе, осторожно ввёл иглу в только что проделанное отверстие в его черепе. Заливать расплав нужно было медленно, чтобы свести к минимуму повреждение коры головного мозга.
В следующее мгновение раздался изломанный, пронзительный вопль панты. Его лицо резко побледнело и вытянулось, глаза расширились настолько, что казалось, вот-вот вылезут из орбит. Крик перешёл в осиплые стоны. Резко вытащив шприц, Эрих бросился к монитору, лихорадочно шевельнул мышкой и облегчённо вздохнул.
- Всё нормально, ничего серьёзного. – Произнёс он. – Просто шок.
Энтина вырвало. Орис успел приподнять на его лице маску, и пока ассистент-помощник очищал от рвоты его рот, эльксарим наклонился, коснувшись лбом головы Энтина, и принялся поглаживать его затылок, нежно массируя кожу. Панта продолжал хрипло стонать, его тело била сильная дрожь. Сознание начало ему изменять, но всё же, он продолжал чувствовать боль и слышал, как эльксарим шепчет ему на ухо:
- Не бойся, всё в порядке… Всё в порядке…
- Орис… - Дрожащим голосом позвал он.
- Я здесь.
Он хотел, было, спросить, что с ним случилось, но почему-то не смог говорить. Мысли путались у него в голове, а язык отказывался его слушаться.
- Не волнуйся, тебе не надо ничего говорить. – Произнёс Орис, как будто прочитав его мысли. – Просто функционируй. И всё.
Энтин закрыл глаза и попытался расслабиться, но это было очень непросто: ему по-прежнему было больно дышать, резь в мышцах не проходила, хотя в том состоянии, в каком он находился сейчас, он обращал на неё мало внимания; его сильно трясло, и спазмы становились всё сильнее и болезненней. Но мучительней всего было то, что боль в месте операции, ослабевшая, было, ненадолго, вдруг резко усилилась и вскоре стала совсем невыносимой, даже несмотря на вдыхание радиоактивного газа. Энтину казалось, что его голова вот-вот взорвётся. Он издал надрывный крик, и больше не смог перестать кричать, успевая только делать судорожный вдох между спазмами, сжимавшими периодически его грудь.
- Псионная сеть, псионная сеть! – Оживлённо воскликнул ассистент, тыкая пальцем в экран мониторинга.
Профессор улыбнулся и торжествующе ударил кулаком по столу.
- Вот! Мы с тобой были правы, Орис! – Он оглянулся через плечо на эльксарима, который массировал сведённые судорогой мышцы панты, пытаясь ослабить его боль.
- Конденсация на затравке чёткая! – Радостно воскликнул ассистент. – Каталит в крови – в пределах нормы!
- Храни Господь Эриха Кастанеду! – Произнёс другой медик, и все дружно зааплодировали профессору.
- Кто-нибудь, убейте меня-а-а!!! – Раздался посреди всеобщего ликования надрывный крик панты.
Лицо профессора снова сделалось серьёзным.
- Работать! – Прикрикнул он на подчинённых и, приблизившись к операционному столу, ласково приобнял Энтина за плечи. – Молодец! Хороший мальчик!
Панта кричал и изгибал своё тело дугой от боли. Державшие его ремни натягивались при каждом конвульсивном движении.
- Профессор!! А-а-а!! Пожалуйста… Спасите! … Остановите это, всё равно как!!
- Не бойся, всё идёт нормально. – Произнёс эльксарим, попытавшись его успокоить.
Но Энтин вдруг повернул к нему взгляд расширившихся, наполненных слезами, полубезумных глаз и крепко схватил его за запястье рукой, которая почему-то оказалась свободной от ремней иммобилизации.
- В каком месте?!! – Болезненно прокричал он.
Эльксарим посмотрел на свою пережатую конечность, и сразу снова перевёл взгляд на лицо панты.
- Упс! – Заметил ситуацию профессор. – У нас небольшая авария. Давай-ка, Орис…
Он замолчал, увидев, что эльксарим знаком просит его подождать. Не обращая совершенно никакого внимания на то, что оказался схвачен, Орис наклонился ниже над Энтином и произнёс сосредоточенно:
- Пожалуйста, не сопротивляйся. Не пытайся противиться тому, что чувствуешь. Твои системы развиваются нормально. Пожалуйста, доверяй мне, брат – так надо.
В этих словах, в глазах эльксарима, склонившегося над ним, Энтин уловил вдруг что-то, что заставило его, несмотря на нестерпимую боль, на скрутившие тело мучительные спазмы, ощутить вдруг какое-то странное чувство, похожее на вину перед ним. Он захотел, было, отпустить руку эльксарима, но не смог сделать это из-за спазма и почувствовал из-за этого досаду. Странное чувство усилилось, не найдя выхода в действии.
- Прости меня, Орис. – Всхлипнув, произнёс панта. – Просто… мне очень больно. Прости…
- Почему ты извиняешься передо мной? – Сосредоточенно спросил эльксарим и, проследив направление взгляда Энтина, улыбнулся ему мягко. – Это? Не волнуйся, я не повреждён.
Он спокойно и с лёгкостью освободил свою руку и придержал конечность панты, пока профессор закреплял её запасными ремнями.
Энтин зажмурил глаза, издав протяжный, хриплый стон. Не сопротивляться… Позволить этой боли заполнить всё своё сознание, отдаться на растерзание стремительным переменам, несущим с собой… перерождение. Никогда в своей жизни панта не чувствовал такой боли, он даже не мог себе представить, что такая боль существует, и человек может вынести её, находясь в сознании. Он не мог больше контролировать своё тело, которое билось в конвульсиях, страшно рискуя порвать ремни иммобилизации во второй раз – панта просто ничего не мог с этим поделать. И он решил отдаться. Не сопротивляться. Не пытаться ничего контролировать. Поступить так, как сказал ему Орис. Сделать это оказалось не так сложно, если отбросить страх. Присутствие эльксарима рядом, которое панта чувствовал всем существом, помогло ему в этом.
Орис прижал ладонь ко лбу Энтина, чтобы ослабить боль в воспалённых мозговых оболочках.
- Как там? – Спросил профессор, повернувшись к ассистентам, когда закончил закреплять ремни.
- Формирование псионной сети проходит стабильно. – Ассистент пошевелил мышкой, вглядываясь в изображение на экране. – Посмотрите, профессор!
- Что, новый очаг?
- Нет. Похоже, здесь уже сеть подкачки. Видите? – Он провёл курсором, показывая какое-то образование. – Формируется довольно быстро.
- Да. Хорошее развитие. – Оценил Кастанеда. – Интенсивное. Отличная псионная мощность будет у мальчика. Всё ещё никаких новых очагов?
Он присел рядом с ассистентом, и они вместе принялись искать, перемещая изображение на экране.
- Ничего. – Виновато развёл руками ассистент.
Профессор нахмурился и, взявшись за мышку, вернул изображение в лобную область головы.
- Зачаток для блокатора есть только спереди, вот здесь, куда я вводил расплав. – Он очертил область на экране. – Мы не знаем, как его вести назад, там ещё всё чисто. Если прикинуть на глаз, рискуем промахнуться мимо конфигурации.
- Может, тогда подождать? – Предложил ассистент несмело.
- Черевато.
Будто желая проверить что-то, Кастанеда обернулся через плечо на эльксарима с пантой и окликнул первого.
- Орис?
Глаза панты были широко раскрыты, лицо вытянулось; он часто дышал, издавая время от времени тихие стоны. Эльксарим сидел совершенно неподвижно, склонившись над ним с приоткрытым ртом и, не моргая, глядел ему прямо в глаза. Увидев это, профессор вскочил со своего места.
- Орис! – Крикнул он громче.
Эльксарим не отвечал и никак не реагировал.
- Орис! Нет, только не это.
Стараясь не смотреть в глаза Энтину, Кастанеда подбежал и резко встряхнул эльксарима за плечи.
- Орис!
Внезапно лицо последнего исказилось болью. Он схватился обеими руками за голову, выйдя из гипнотического транса, и, вскрикнув, упал на пол. Не обращая на это внимания, профессор сразу вытащил из ящика стола лоскут ткани и закрыл им глаза псионика, зацепив ткань за специальные крючки по бокам от его головы.
- У нас протечка! – Раздосадовано крикнул он. – Какой тут подождать, нужно срочно ставить блокаторы! Иначе мы потеряем нашего псионика.
Договаривая, он уже вычерчивал на планшете чертёж, щурясь время от времени в сторону экрана мониторинга. За край операционного стола ухватилась рука, эльксарим с трудом поднялся и помотал головой.
- Ты в порядке, Орис? – Спросил у него Кастанеда, не отвлекаясь от своего чертежа.
- Да. – Ответил эльксарим, снова заняв своё место. – Пожалуйста, не рассказывайте ему об этом случае.
Профессор понимающе улыбнулся.
- Конечно.
- И что они так кричат? Мозг же не болит. – Послышался сзади голос одного из ассистентов, когда Кастанеда передавал планшет людям, ответственным за выплавку.
Эрих бросил на него полный гневного презрения взгляд.
- Чтоб тебе так не болело! – В сердцах воскликнул он. – Умник!
Он велел свободному ассистенту сбрить волосы на голове у панты, а потом подошёл к нему и, наклонившись, прошептал ему на ухо:
- Энтин, закрой глаза.
Юноша запрокинул голову в спазме, но повязка всё ещё прикрывала область его глаз. Его лицо было бледным и влажным от пота.
- Это не уменьшит утечку, но зато глаза потом не будут болеть. – Посоветовал Кастанеда, надевая перчатки. – Не волнуйся, скоро будет легче. Уже скоро. О!
Ассистент передал ему в руки ещё горячую деталь, напоминающую по форме половину обода. Схватив со стола скальпель, профессор быстрым движением надрезал кожу на лбу панты и плотно приложил деталь к области разреза. Энтин резко дёрнулся и закричал от боли.
- Это имплантант, всё в порядке. – Сказал ему Орис, держа голову панты неподвижной.
Перевернув его лицом вниз, они проделали такую же операцию со стороны затылка, и две половины металлического обода соединились в височной части головы псионика. Закончив операцию, профессор резко обернулся и замер, уставив взгляд на экран прибора, регистрирующего жизненные показатели. Его взгляд был направлен на последнее периодически колеблющееся значение.
- Успешно, - выдохнул он, наконец.
Не прерываясь, он схватил планшет и начал вычерчивать чертёж для следующего блокатора, уловив примерные очертания на экране монитора.
- Подсоединился, профессор! – Сообщил ассистент, указав мышью что-то на внутренней границе уже установленного элемента.
Кастанеда молча кивнул и снова передал планшет с готовым чертежом. Аналогичным образом был изготовлен и установлен второй блокирующий имплант, напоминающий шапочку. Он закрывал небольшую область вокруг макушки панты. Энтин был уже очень слаб. Он часто дышал через приоткрытый рот, и даже перестал стонать, несмотря на то, что должен был всё ещё испытывать боль. Орис держал его руку в своей, и панта слегка шевелил пальцами время от времени. Бездонные глаза эльксарима были устремлены в пространство. Лишь он один сохранял спокойствие из всех, присутствующих в операционной.
- Он всё ещё протекает. – Сказал ассистент мониторинга.
Кастанеда нахмурился. Снова пододвинувшись к экрану, он взял в руку мышь.
- Нужен ещё один? – Высказал он догадку.
- У Черезы был всего один, который сверху, да? – Переспросил ассистент.
- Его мощность значительно выше, чем у неё. Нет ничего удивительного. – Профессор нервно прикусил ноготь. – Только вот я совсем ничего не вижу. Никаких следов. Предположить разве что, что он должен находиться точно посередине между крайними… Но это пальцем в небо!
Он отошёл от приборов и потрогал холодную руку панты. Кинул взгляд на его жизненные показатели.
- Ты! Укрепляющий раствор через капельницу, - скомандовал он ассистенту-помощнику.
- Просто глюкозу или номер четыре? – Встрепенувшись, переспросил тот.
- Номер шестнадцать. – Ответил Кастанеда задумчиво.
«Только держись», - подумал он про себя, не решившись почему-то произнести это вслух.
- Профессор, - заговорил вдруг следящий за монитором.
Кастанеда обернулся, и в его глазах проявилась такая надежда, что ассистент слегка смутился под этим взглядом.
- Это не оно? – Несмело пробормотал он, показывая область на экране.
- Ммм… Не знаю. – Поморщился профессор.
Он поправил капельницу, которую только что поставил помощник, и снова взялся за планшет. Что-то начертив, он кинул его ассистентам со словами:
- Попробуем так.
Но через пару минут после того, как деталь была установлена в нужную область, последний нестабильный показатель вдруг заметно подскочил и продолжил неуклонно возрастать.
- Ой-ой-ой-ой-ой! – Обеспокоено произнёс Кастанеда.
Быстро схватив со стола лазерный скальпель, он аккуратно надрезал только что установленный ободок в двух местах и с силой оторвал получившиеся половинки руками. Панта издал приглушённый стон сквозь зубы. На его голове осталась кровоточащая рана.
- Промазал… - Пробормотал Кастанеда, выкинув половинки в ванну с расплавом и устало опустившись на стул. – Прости. Прости…
Он сгорбился и опустил голову, прикрыв рот тыльной стороной руки. Ассистенты смотрели на него с сочувствием. Воцарилось удручённое молчание.
- Профессор, - произнёс вдруг Орис, - успокойтесь.
Кастанеда обернулся в его сторону, а потом выпрямился и глубоко вздохнул.
- Что такое, Орис?
Эльксарим жестом пригласил его наклониться поближе к панте, будто собираясь показать ему что-то.
- Вот здесь прижилось. – Произнёс он чётко, поведя пальцем над нижним краем раны на лбу у Энтина. – Вот здесь должен быть верхний край импланта.
- Правда. – Заметил профессор, прищурившись. – Господи, спасибо, Орис.
- Найдите нижний край, и вы сможете поставить последний блокатор. – Сказал эльксарим, будто желая его подбодрить.
Сказав так, он снова наклонился над пантой, коснувшись головой его израненного лба. А Кастанеда вернулся к прочёсыванию экрана мониторинга. Через десять минут Энтину был успешно установлен третий псионный блокатор. Нужный ободок оказался чуть ниже и слегка тоньше, чем тот, что профессор пытался поставить сначала. Он лишь совсем немного промахнулся мимо индивидуальной конфигурации эльксарима. Утечка энергии была полностью остановлена. Панта был жив. С каждым движением его грудной клетки Эрих чувствовал всё большее облегчение, хотя тревожность не оставляла его до конца.
- Выходы внешней подкачки, - сообщил ассистент мониторинга, - на спине, четыре штуки. Как будем делать?
- Сейчас придумаю. – Отозвался профессор.
Когда все операции имплантирования были закончены, Кастанеда присел, чтобы отдохнуть. Энтину уже освободили глаза. Время от времени он приоткрывал их, но тут же закрывал снова, чувствуя усталость. После перенесённых мучений он уже плохо представлял себе, что происходит. Боль в теле значительно уменьшилась, сильно болела только голова. Сознание его было опустошено: никаких мыслей, никаких эмоций. Энтину вдруг страшно захотелось уснуть… Осознав вдруг, что с ним довольно давно не производили никаких манипуляций, он приоткрыл, было, рот, чтобы спросить, всё ли уже позади, но в этот момент его глаза закатились, и голова бессильно упала на клеёнку.
- Потерял сознание. – Сообщил Орис, заметив это.
- Заканчиваем потихоньку. – Скомандовал профессор и снял маску с лица юноши.
Ассистенты оживлённо зашептались между собой. Один из них подошёл и, удивлённо осмотрев тело Энтина, провёл пальцем вдоль сеточки тонких, похожих на капилляры, проводов, видневшихся под кожей у него на руке.
- Что это у него? – Спросил он.
- Сеть подкачки, что ли? – Неуверенно предположил коллега.
- Ни фига себе – её разве должно быть вот так видно? Смотри – по всему телу! – Воскликнул первый.
- Мощная просто. – Объяснил Кастанеда, оглянувшись через плечо на псионика.
Он вдруг схватил за ворот халата ассистента, того самого, который рассердил его во время эксперимента, и подтащил его к экрану мониторинга.
- Умник, - обратился он к бедняге, - покажи, где у нашего эльксарима псионная сеть.
Тот указал область на экране дрожащим пальцем.
- А какие ткани вокруг неё находятся?
Ассистент что-то невнятно пробормотал в ответ.
- Мозговые оболочки! – Повторил Кастанеда, повысив голос. – А тебе известно, что эти ткани крайне чувствительны?!
Незадачливый ассистент испуганно вжал голову в плечи.
- Ну, я же простой ассистент, я не знал… - Пробормотал он.
- Не слышал о таком правиле? Не знаешь – помалкивай лучше! – Отчитал его профессор. – А то ляпнешь подобное ещё раз – будешь простым дворником! Листочки, вон, мести перед базой. Понятно?! Отсоединять, - скомандовал он ассистенту мониторинга, оставив беднягу едва не плачущим от испуга.
Когда Орис взял Энтина на руки, и они вместе с Кастанедой покинули операционную, коллега ободряюще похлопал перепуганного ассистента по плечу.
- Не дрейфь.
- Что он так на меня взъелся? Я разве что-то такое сказал? – Произнёс тот обиженно.
Двое других засмеялись.
- Что, попало тебе?
- Ты ещё не в курсе: лучше при нём ничего крамольного о пантах и эльксах не говорить – это ему как красная тряпка на быка. – Объяснил ему один из коллег.
- Злой он какой-то у вас… - Пробормотал провинившийся.
- Наоборот, - добродушно улыбнулся коллега, - добрый. Любит он их слишком. Вот и волнуется, чтобы их не обижали.
@темы: Реинкарнации, Эльксарим, Рассказы