Я перестал делать попытки общаться с людьми на равных. Эти попытки всегда обречены на неудачу. Я одинок. И всегда буду одинок, в течение всей этой жизни. Это не трагедия для меня, это просто – немного печальная данность.
Люди советовали мне не прекращать попыток, потому что возможно, когда-нибудь я найду того, кого искал, того, кто поймёт меня, и с кем мы сможем говорить на одном языке… Потому что возможно, он тоже ищет меня… Но этого не будет. Почему? Я попробую объяснить вам на примере компьютерной игры. Представьте себе игру, в которой есть разные расы, разные специализации героев: всякие орки-полуорки, эльфы-полуэльфы, демоны, паладины… Тогда я буду, допустим, паладин 80-го уровня. В игре встречаются разные персонажи, и хотя в основном мне встречаются герои других рас, возможно, я когда-нибудь встречу паладина. Возможно, это будет паладин первого уровня или второго, возможно, даже десятого или двадцатого. Но другого паладина 80-го уровня я не встречу никогда.
Поэтому я никогда не смогу поговорить с человеком на одном языке, на одном уровне осознания реальности. Пытаясь говорить с человеком о мировоззрении, и том, что у меня в душе, я всегда буду обречён наталкиваться на стену непробиваемого, совершенно ребяческого, с моей точки зрения, непонимания. Я буду чувствовать себя преподавателем университета, который пытается объяснить дифференциальное исчисление первокласснику. Чтобы сделать это, я должен буду научить его всей арифметике и алгебре с самого начала. Это, конечно, потребовало бы многих усилий, но хотя бы было бы возможно, если бы передо мной был ребёнок. Но передо мной – взрослые «дети». Люди, которые не станут стремиться понять мои концепции, им это просто не нужно. Для этого им пришлось бы встать на другой путь, а у них уже есть свой, на котором они успели уже немало сделать. Мы идём по разным дорогам, и несмотря на то, что я достиг гораздо больше, я не должен учить людей своему пути, как художник не должен учить плотника, а плотник - художника. И плотник всегда будет смотреть на художника как на «большого ребёнка», осуждать за то, что он живёт в облаках и придумывает себе сказки. А художник будет видеть в плотнике приземлённого, грубого человека, в жизни которого нет ничего возвышенного и святого. Мы обречены на это.
Люди говорят, что это не так, что я мню о себе лишнего, а на самом деле я – простая девчонка, у которой всё как у всех. Потому что они не видят моего пути, не видят моей души и сердца. Они видят меня – и видят просто красивую девчонку, у которой мало друзей и нет по-настоящему любимого человека. Как плотник, глядя на художника, видит лишь человека, который одевается в лохмотья, живёт в старом, неубранном доме без жены и детей. А художник, глядя на плотника, видит человека без души. И каждый считает другого несчастным.
Мне хотелось бы увидеть мир, в котором люди не осуждали бы друг друга за разные пути и не ставили бы друг другу за это ярлыков. Потому что главное – не способ, а уровень осознания реальности. Но мне не суждено увидеть этот мир в этой жизни. И я понимаю, что здесь у меня – есть другие цели. Цели очень важные, драгоценные и высокие. За которыми стоит идти до конца. Поэтому, ради этих целей, я закрыл от людей свою душу. Чтобы не тратить зря время и силы на то, что им не нужно, а мне – не обязательно.
С людьми, приклеивающими ярлыки, ищущими виноватого, верящими «только в реальность» разговаривать о возвышенном бесполезно, и может быть даже опасно. Они ещё не созрели для этого.